Дело о длинноногих манекенщицах [= Дело о дочери мертвеца ] - Эрл Стенли Гарднер

Мейсон сунул Делле ключи от машины, бросился к выходу,вскочил в стоявшее у входа такси.

– К прокурору, и поскорее, я очень тороплюсь! Знаете, гдеэто?

Такси сорвалось с места и вихрем помчалось по улицам,лавируя среди машин.

Вскоре водитель затормозил у тротуара, Мейсон сунул ему пятьдолларов, бросив на ходу:

– За оперативность. Сдачи не надо. – Затем выскочил измашины и помчался к лифту.

У входа в здание дежурил офицер в форме.

– Я – Мейсон. Меня должны ждать.

– Проходите. Гарвин в кабинете Гамильтона Бюргера. Последняядверь налево.

Мейсон толкнул вращающуюся дверь, прошел в холл, заполненныйпредставителями власти, и толкнул дверь с табличкой: «Гамильтон Бюргер,окружной прокурор. Посторонним вход запрещен».

– Добрый вечер, джентльмены!

За столом, скинув пиджаки, расположились лейтенант Трэгг изотдела по расследованию убийств, еще один полицейский, стенографистка, ГомерГарвин и Гамильтон Бюргер, окружной прокурор, похожий на гризли.

В комнате было не продохнуть из-за клубов сизого дыма.Гамильтон Бюргер многозначительно откашлялся и кивнул стенографистке.

– Мистер Мейсон, – начал он. – Мистер Перри Мейсон.Пожалуйста, входите и присаживайтесь. Пусть занесут в протокол, что явилсямистер Перри Мейсон. Итак, мистер Гарвин, вы заявили, что будете говоритьтолько в присутствии вашего адвоката. Поскольку он здесь, прошу ответить наследующий вопрос: «Чем вы объясняете тот факт, что ваш ботинок испачкан в кровии отпечаток этого ботинка имеется в квартире Джорджа Кассельмана, убитоговечером в прошлый вторник?»

– Постойте, джентльмены, – произнес Мейсон. – Если мойклиент собирается давать показания, я хочу сперва переговорить с ним.

– Мы сидим здесь уже достаточно долго, – заметил прокурор.

– Если мне не будет предоставлена такая возможность, –предупредил Мейсон, – я просто-напросто рекомендую ему воздержаться от каких быто ни было ответов, и тогда вы сможете продолжить свое ожидание.

– В таком случае мы не гарантируем конфиденциальности нашейбеседы, – пригрозил Гамильтон Бюргер. – Мистер Гарвин – видный бизнесмен. Я ужесказал ему, что нам не хотелось бы поступить с ним несправедливо и пока ещеможно избежать нежелательной огласки в этом деле.

– Пусть занесут в протокол, – заявил Мейсон, – что яобратился с просьбой предоставить мне возможность переговорить с клиентом переддопросом и что в ответ на мое справедливое требование прокурор пригрозил, чтоон вызовет репортеров и предаст имя моего клиента огласке.

Гамильтон Бюргер вскочил на ноги, лицо его потемнело отгнева.

– Одну минуту. – Трэгг поспешно поднялся, подошел кокружному прокурору и что-то зашептал ему на ухо.

– Хорошо. Даем вам десять минут, – сказал Бюргер черезминуту. – Можете пройти в отдельный кабинет по коридору налево.

Мейсон кивнул Гарвину:

– Пошли.

Тот живо вскочил со своего места, и они вышли в коридор.Затем адвокат открыл дверь приемной, где стояли стол с пишущей машинкой,канцтоварами и несколько стульев. Мейсон быстро оглядел комнату, подошел кдругой двери и открыл ее. Это был гардероб.

– Залезаем.

Они протиснулись в небольшую каморку. Мейсон включил свет.

– Кабинет наверняка прослушивается, – объяснил адвокат. –Мне что-то не понравилось выражение лица Бюргера. Уж больно легко он сдался.Ну, говори, только тихо. Отвечай, что стряслось, черт возьми, да поскорее!

– Мне следовало все рассказать раньше, – вздохнул Гарвин. –Я… проклятие… дело в том, что я разочаровался в собственном сыне.

– Случается. Ты здесь не оригинален.

– Да… но теперь все в порядке. Я полагал, что он женился нена той девушке, а сейчас вижу, что с девушкой все в порядке.

Ты хочешь сказать, что Стефани замешана в убийстве?

– Я хочу сказать, – ответил Гарвин, – что я люблю Стефани…люблю с самого первого дня, когда увидел ее. Я хотел, чтобы младший женился наней… то мя есть мне казалось, что я так хочу. Но когда он выбрал другую… Знаю,что я должен был сожалеть об этом… но… но… я страшно обрадовался.

– Ты ничего не говорил Стефани?

– Боюсь, что намекнул… и все. Я ведь гожусь ей в отцы.

– Это так, хотя некоторые женщины предпочитают пожилых мужчин…

– Сейчас, – Гарвин нетерпеливо вставил, – это не важно,Мейсон. Я говорю об этом, чтобы ты лучше понял ситуацию…

– У нас времени в обрез, – в свою очередь перебил егоадвокат. – Поэтому излагай одни голые факты. И чем скорее, тем лучше. Итак, ты взялэтот злосчастный револьвер, из которого стреляли в Кассельмана, и положил его встол сына. Я пытался отвести подозрение от оружия, которое ты оставил уСтефани, и решил сделать то, что сделал. Таким образом, все запуталось…

– Погоди, погоди, ты ошибаешься. Я не клал никакого оружия встол сына.

Мейсон возразил:

– Но ведь ты был на квартире у Кассельмана, прежде чемпоехал к себе на работу. Ты убивал его или не убивал?

– Не будь идиотом. После меня у него побывала Стефани.

– Что же ты у него делал?

– По дороге на работу я заехал к Кассельману. Я только чтовернулся из Лас-Вегаса. Было начало девятого. Ключом я открыл замок параднойдвери. Сам знаешь, Перри, какие замки стоят на входных дверях. Их можно открытьпрактически любым ключом. Ну, таким образом я проник в дом. Поднялся наверх ипостучал. Он открыл дверь, но не стал приглашать войти. И вообще, когда япредставился, он повел себя как-то странно. Заявил, что не один и у него нетвремени вести беседы, и предложил приехать к нему снова в одиннадцать часов.Потом захлопнул дверь прямо перед моим носом… Я одно не пойму, Перри, откудатебе известно, что я там был? Ни одна душа не знает, что я был у Кассельмана.

– Не имеет значения, откуда я узнал, – ответил Мейсон.

– Куда ты поехал от Кассельмана, к себе в контору?

– Не сразу. По пути я останавливался, чтобы заправиться ипозвонить в Лас-Вегас, а потом уже поехал к себе. Перед этим я предварительнопозвонил Еве и попросил подготовить для меня кое-какой материал.

– Хорошо, ты приехал в контору. Что произошло дальше?

– Я принял душ и переоделся. Потом спросил у Евы Эллиот,какого черта она отказалась сообщить тебе, где я нахожусь? В общем, одно задругим, и я уволил ее. Остальное тебе хорошо известно.